Лорд Дансени

Полтарниз, глядящий на океан

Толдиз, Мондат, Азирим – все это Глубинные Земли; часовые, расставленные вдоль их границ, моря не видят. Далее, к востоку, простирается пустыня, где от века не ступала нога человека; она желтая, куда ни кинь взгляд, и тут и там темнеют тени камней; в ней нежится Смерть, словно леопард под солнцем. С юга земли эти ограждены магией, с запада горами, а на севере – ревом и гневом Полярного ветра. Словно необъятная стена, воздвиглись западные горы. Они возникают из туманной дали и снова теряются вдали, и называется этот кряж Полтарниз, Глядящий на Океан. К северу алые скалы, отполированные и гладкие, где не встретишь ни травинки, ни даже мха, доходят до самых пределов Полярного ветра, а далее ничего нет, кроме гула его ярости. В Глубинных Землях царит мир, и прекрасны тамошние города, и не враждуют они между собою, но живут в тиши и благодати. И враг у них только один – время, ибо жажда и болезнь греются под солнцем в самом сердце пустыни и не заглядывают в Глубинные Земли. А призраки и вурдалаки, что бродят тропами ночи, не в силах проникнуть за магический пояс, ограждающий земли с юга. Благодатные города тамошние невелики, и все друг друга знают, и, встречаясь на улицах, благословляют друг друга по имени. И в каждом городе есть широкая, зеленая дорога, что выходит из какой-нибудь долины, либо из леса, либо от холмов, и петляет по городу между домами, пересекая улицы; и люди по ней не ходят, но каждый год, в назначенное время, по ней шествует Весна, явившись от цветущих лугов, и по воле ее на зеленой дороге распускаются анемоны – и все юные радости нехоженых лесных чащ, или глубоких, потаенных долин, или победоносных холмов, что гордо вознесли главу свою вдали от городов.

Порою по этой дороге проходят пастухи или возчики – те, что явились в город с другой стороны заоблачных хребтов, и горожане им не препятствуют, ибо есть шаг, что нарушает покой травы, а есть, что не нарушает, и каждый в сердце своем знает, что у него за шаг. А на залитых солнцем просторах полей и лугов и в сумрачных пределах низин, вдали от музыки городов и городского танца, рождается музыка сел и оживляет пляски сельские. Ласковым, близким и родным кажется людям солнце, и солнце к ним милостиво, и холит их лозы, так что и люди добры к маленьким обитателям лесов и чтят слухи о феях и легенды былого. Когда же огни далекого поселения вспыхивают у горизонта лучистой точкой и приветные золотые окна домов, мерцая, глядят в темноту, тогда древний и священный дух Поэзии, завернувшись в плащ до самых глаз, спускается с поросших лесом холмов и пробуждает к танцу темные тени, и шлет лесных обитателей на ночной промысел, и в следующее мгновение зажигает в своей травяной беседке крохотных светлячков, и смолкают сумеречные земли, и в тишине этой с далеких холмов доносится чуть слышный перезвон лютни. Во всем мире не найдется страны более счастливой и благоденствующей, нежели королевства Толдиз, Мондат и Азирим.

Из этих трех маленьких королевств, что называются Глубинные Земли, юноши часто уходили прочь. Уходили они один за одним, и никто не знал, почему, – знали только, что пробуждалась в них тоска о Море. О тоске этой они почти не говорили: юноша обычно замолкал на несколько дней, а затем в один прекрасный день, на рассвете, покидал дом и медленно взбирался по крутому склону хребта Полтарниз, и, добравшись до вершины, оказывался по другую сторону гор и не возвращался более. Прочие оставались во Глубинных Землях и со временем старились, однако из тех, кто поднимался на кряж Полтарниз с незапамятных времен, не возвратился ни один. Многие из восходивших на Полтарниз, клялись вернуться. Однажды король отослал всех своих придворных, одного за другим, дабы они разгадали ему эту тайну, а затем ушел сам; никто из них не пришел назад.

А надо сказать, что обитатели Глубинных Земель поклонялись слухам и легендам о Море; и все, что пророки их узнали о Море, было записано в священной книге, и в праздничные дни или в дни скорби жрецы с величайшим благоговением зачитывали в храмах слова мудрости. Все храмы открывались на запад, чтобы ветра Моря свободно проникали под своды колоннад, и с востока храмы тоже оставались открыты, чтобы ветра Моря не задерживались, но летели дальше, куда бы уж там ни послало их Море. И вот какое предание о Море передавали из уст в уста жители Глубинных Земель, Моря никогда не видевшие. Говорили, что Море – это река, бегущая к Геркулесовым Столбам, что высятся на самом краю мира, под взглядом гор Полтарниз. И говорили еще, что все миры небес плывут по этой реке, подхваченные потоком, и что Бесконечность поросла густыми лесами, сквозь которые и течет река на своем пути, вместе со всеми мирами небесными. Среди гигантских стволов этих темных дерев, на ветвях которых самые малые листья – череда ночей, ходят боги. И когда жажда, сияя в пространстве, словно гигантское солнце, нисходит на зверя, божественный тигр крадется к реке напиться. Божественный тигр шумно лакает воду, заглатывая миры, и, прежде чем зверь утолит жажду и она перестанет сиять подобно солнцу, уровень реки изрядно понижается. Вот так немало миров оказались на мели и иссохли, и боги больше не ходят среди них, потому что поверхность их тверда и ранит ступни. Это – миры, лишенные судьбы, их обитатели богов не знают. А река все течет и течет вперед, и будет течь вечно. Имя этой реке – Ориатон, но люди называют ее Океаном. Такова Низшая Вера Глубинных Земель. А есть еще Высшая Вера, открытая немногим избранным. Согласно Высшей Вере Глубинных Земель, река Ориатон течет сквозь леса Бесконечности и вдруг с грохотом обрушивается через Край, откуда Время некогда призвало свои часы для войны с богами; и низвергается вниз, в кромешном мраке, где не вспыхивают огни ночей и дней, сплошным потоком, что милями не измерить, в бездны, где царит ничто.

По мере того, как шли века, единственная тропа, что вела к вершине Полтарниз, сделалась гладкой и утоптанной, и все больше юношей поднимались на гору, чтобы никогда больше не возвращаться. И по-прежнему не ведали в Глубинных Землях, на какую такую тайну глядит кряж Полтарниз. Ибо в безветреный и ясный день, когда люди безмятежно прогуливались по светлым улицам либо пасли стада на лугах, вдруг поднимался и налетал с Моря западный ветер. В серебристо-сером плаще налетал он, скорбный и звучный, и нес с собою властный зов Моря, алкающего костей человеческих. И тот, кто слышал этот зов, терял покой, и некоторое время не знал, чем себя занять, а спустя несколько часов вдруг вскакивал и пускался в путь, словно влеком неодолимой силой, обратив лик свой к горам Полтарниз, и говорил он, как принято говорить в тех краях, когда люди расстаются на недолгий срок: «Пока помнит сердце человеческое», что означает «Прощай на время»; но те, что его любили, видя, что взгляд его обращен к вершине Полтарниз, печально ответствовали: «Пока боги не позабудут», что означает «Прощай».

У короля земли Азирим была дочь, что играла с дикими лесными цветами, и с фонтанами в садах своего отца, и с синими небесными пташками, кои слетались к ее дверям зимой, ища укрытия от снега. И была она прекраснее диких лесных цветов, и всех фонтанов в садах своего отца, и даже синих небесных птиц в роскошном зимнем оперении, когда они ищут укрытия от снега. Престарелые мудрые короли земель Мондат и Толдиз увидели однажды, как шла принцесса легкой походкой узкими тропами сада, и обратили взоры свои в туманы мысли, размышляя над судьбой Глубинных Земель. Пристально наблюдали они за девушкой в окружении царственных цветов, и еще когда стояла она одна в солнечном луче, и еще когда прохаживалась она взад-вперед мимо гордо вышагивающих пурпурных птиц, что королевские птицеловы вывезли из Асагехона. А когда принцессе исполнилось пятнадцать лет, король земли Мондат созвал Королевский Совет. И встретились с ним правители земель Толдиз и Азирим. И сказал король земли Мондат на Совете:

– Зов алчного и ненасытного Моря (и при слове «Море» три короля склонили головы) каждый год уводит из наших благословенных владений все больше и больше юношей, и до сих пор не разгадали мы тайны Моря и не удалось нам измыслить такой клятвы, что привела бы ушедшего назад. Но твоя дочь, о Азирим, прекраснее, чем солнечный свет, прекраснее, чем царственные цветы твои, что высоко вознесли венчики в ее саду; она милее и грациознее тех чужеземных птиц с пурпурно-белым оперением, что предприимчивые птицеловы привозят в скрипучих телегах из Асагехона. Тот, кто полюбит твою дочь, Хильнарик, кем бы он ни был, поднимется на вершину хребта Полтарниз и возвратится назад, чего не удавалось никому до него, и расскажет, что за зрелище открывается с горы Полтарниз, ибо похоже на то, что дочь твоя прекраснее Моря.